Или что находят люди, проходя шестнадцать километров вверх по склону до поселения монахов
О, как давно я собиралась туда попасть! Кто бы знал! Останавливало всегда что-то: то не с кем, то некогда, то далеко. Это на границе Свердловской области и Пермского края. Ехать часа 3-4. На чем?
А тут что-то срочно захотелось. Прямо «вынь и положь». В эти выходные – всё, поехали! Не хочу больше откладывать. Как сказал кто-то умный, автора не помню: «у человека есть желание, которое он может исполнить до конца недели, а он делает из нее мечту всей жизни». Ощущение чего-то благоговейного, чистого и непорочного манило меня туда.
Нашла турфирму, которая занимается поездками. И, как я и хотела, день их навигации совпал с моим выходным. Вот ведь как!
…
Волнение переполняло меня. Буддисты. Их храм. Построили сами. Еще и такие проблемы теперь у них: хотят его снести… Это как у Юкимы Мисимы с его «Золотым храмом»! Неслыханная жестокость… Кому помешали бедные верующие?! Мол, нашли какие-то залежи чего-то важного и богатого под ними в горах, будут добывать… А вы молитесь где-нибудь там, уважаемые. Перенесите свой храм чуть поодаль, а то мешаетесь тут. Сплошная коммерция. А как же душа? Вера? На что посягает ваша алчность, а? Ужасно…
Восемь километров вверх. Жара 34 градуса. У подножия горы – КПП. Кругом – карьеры. Хорошая, широкая, отсыпанная отсевом дорога. Меня гид просит не отставать – всем не терпится прийти к цели. Куда бежать? Зачем? Мы к Богу всегда успеем. На встречу с ним еще никто не опаздывал…
Высоко забрались буддисты. Далеко в лесной глуши их храм затерялся: не видно, как только не свернешь с дороги, ведущей еще дальше по горе мимо небольшого озерца, на небольшую тропку, да не выйдешь на широкую площадку, где после массива сосен прямо аж дышать легче становится!
Прямо на краю чудной каменной насыпи, забавно и с любовью, а будто бы – небрежно – сгруженной самой матушкой-природой. Тишина и благоговение вокруг. Аж замираешь от наслаждения. Как же тут хорошо!
Вот она – финишная прямая. «Все ахают. Не зря шли!» – слышится. В итоге нас тут за раз человек сорок собралось: мы из Екатеринбурга и группа молодежи из Перми. Договариваемся ходить вместе – пусть будет так. На входе из разрисованных ворот – останавливаются. Как красиво! Щенки просят ласки, им дарят ее все почти присутствующие. Монахи – в зеленой одежде и коротко остриженные – заняты насущными делами. Что-то пилят, строгают. Отдаем им краску, которую несли им в дар: это для статуи Будды. Будет золотой.
Нас приглашают в столовую. «А, что – можно?» – поражаются туристы. Снимаем обувь. Я – по обычаям Востока – даже носки. Я готова даже спиной отсюда выходить, как принято прокидать храмы буддисткие, хотя это всего лишь комната у них для приема пищи. Я уважаю чужие традиции. Хотя и не следую им – я другого вероисповедания. Но нас пустили под их крышу – и мы должны быть за это благодарны!
Все тихонечко расселись, говорили шепотом. Осматривались, что-то фотографировали. Общение с нами начала местная девушка. Да? Да! Это точно девушка: несмотря на почти лысую голову, мешковатую одежду – такую же темно-зеленую, как и у других – неухоженное лицо. Но глаза, голос и женские формы, упрямо проглядывающиеся сквозь свободные футболку и штаны, указывали на то, что я права. Я только имя ее не знала.
Она разрешила спрашивать, что интересует. Достала сувениры – на продажу, сама делала: магнитики, мандалы (украшения для дома, плетущиеся по кругу), сборы чая в холщевых мешочках. Кто-то что-то приобрел, я тоже не удержалась – на память же. Нам налили чай. Правда, он был чуть теплый и бледного цвета. Не зеленый, не черный. И абсолютно без вкуса и запаха.
- А это что за сбор трав у вас такой для чая? – робко спросил кто-то из наших.
- Так это не чай, а просто вода, – смело ответила девушка-в-зеленом.
- А где вы ее берете? Из родника, питьевую? – озадачился кто-то еще.
- Так нет же, до него идти полтора километра. Из озера берем.
Я замерла. Мысленно начала перебирать содержимое моей аптечки, вспомнила, что там есть активированный уголь. Мне стало спокойнее.
Некоторые достали с собой сладости и выпечку, что несли с собой – нам разрешили там перекусить. И тут же в руках у непонятно откуда взявшегося маленького ребенка появилась конфета.
- Сколько раз говорила – не надо угощать ребенка! – недовольно и достаточно грубо сказала девушка-в-зеленом.
Все замерли и уставились на малышку. Потом на ее мать.
Одна из наших туристок несмело отозвалась:
–Это я дала… Простите, я же не знала… Хотела угостить…
– Даже не спросят никогда: суют и всё. Как так можно вообще! – будто не слыша ее, продолжала местная «монахиня».
Мы все – по ту сторону мира которые – переглянулись. Мне одной показалось? Местная продолжала что-то ворчать. Все затихли. Начиналось что-то неожиданное. К чему я уж точно не была готова. Я молча жевала печенье и слушала. И удивлялась. Мягко сказать, удивлялась.
Смотрела на эту двухлетнюю девочку: огромные глаза, красивые черты лица. Подстрижена также под «ноль», как и все остальные. До безумия грязное лицо у нее, одежда вся в пятнах, засаленная, руки – все черные. Их же она с наслаждением пачкала конфетой, поедая ее. У меня сердце сжалось. От тоски, потом от ужаса – осознания того, в какой антисанитарии растет ребенок. Учат ли с ней цвета, цифры и буквы? Как она потом адаптируется к социуму? Пойдет ли она в садик? Что ее тут ждет, в лесах Качканара. Судя по взглядам окружающих, их всех постигали те же самые мысли. Некоторые робко, с неким благоговением, задавали вопросы, на которые девушка-в-зеленом отвечала.
- А вы здесь рожали Василису?
- Нет, конечно. Здесь же страшно рожать. В Екатеринбург ездила: и с ней, и потом с Макаром. У меня их двое теперь.
- Давно вы здесь живете?
- Шесть лет.
- А почему переехали сюда?
- А что есть в большом городе? Пьянки, гулянки. Одно и то же. А здесь другой мир, другая жизнь. Такая красота вокруг! Спокойствие, умиротворение.
Я опустила глаза, чтобы не видно было их размер в тот момент, равный пяти копейкам, ей-богу. Ты шесть лет живешь в лесу и не смогла научиться без раздражения общаться с людьми? Прощать им мелочи? Спокойно реагировать на то, что что-то пошло не так?
Конечно, здесь все другое: то лес в снегу, то в цветах. Все разное. Что ни день – то что-то новое. Ага. Куда уж там мегаполису с его огромными возможностями самореализации и развития до качканарского леса! Да тьфу вообще!
У меня не было слов. Хотя вопросы я задавала тоже. Уже поняла, что дальнейшее общение сложится весьма увлекательно.
- А как вы лечитесь, если заболели? Ближайший ведь город далеко…
- А мы не болеем. Вообще. В Екатеринбурге, когда была в декрете, дети и я постоянно болели. Здесь все всегда здоровы.
- Какая у вас самая главная мантра?
- Их много. Могу вам стослоговую мантру Ваджарасаны прочесть, но вы ведь не поймете ничего.
Давай, начинай! Я тебе даже подпою! Мы тут тоже, вообще-то, не из глуши вышли. В курсе таких дел.
Я решительно отодвинула от себя стакан с непонятным пойлом и мягко встала, когда нам объяснили, что экскурсия продолжится чуть позже, а пока нам нужно покинуть залу, так как у монахов по расписанию обед.
Когда мы уходили из столовой, я слышала, как дочку уговаривают пойти лечь спать. И нее отец, на которого указала мать малышки, а какой-то другой мужчина в зеленом. Естественно, как и любой другой ребенок в ее возрасте и такой толчее народа посреди дня, девчушка закапризничала. Тогда ее стали бить: по мягкому месту, наотмашь – так, что искры летели. Комнату огласил громкий детский плач. Папа ее взял на руки, закинул на плечо и быстро понес куда-то.
Я просто встала посреди их построек, именуемых домом веры, и молча смотрела вокруг. На этот туалет на улице, как у прабабушки в деревне, на отсутствие водопровода, на трусики и носочки, любовно развешанные повсеместно, несмотря на то, что они ожидали нашего приезда. На клетки с курицами, которых в этом якобы святом месте забивают и съедают.
- А разве буддисты – не вегетарианцы?
- Нет, конечно, мы же НООМАЛЬНЫЕ, АДЕКВАТНЫЕ люди. Мы едим мясо!
А что если, ты, девочка, только что пресекла все нормы толерантности? Потому что Я – Вегетарианец, и ты только что оскорбила мои праведные чувства! И мои боги, и я недовольны – скажу я тебе.
Такую мадам вообще нельзя к людям выпускать. Если бы не она, мое представление об этом месте сложилось бы по-другому.
Как потом оказалось, она неправильно даже данные выдает про буддизм и их устои в целом. Что может знать и проповедовать вообще девушка, живущая в лесу в общине с десятью мужчинами, каждая год рожающая по ребенку?
О, да тут еще одна есть! Судя по зеленым штанам – она не из туристов же. Спрашиваю у длинноволосой блондинки в тельняшке:
- Вы тоже здесь живете?
- Нет, я на выходные приехала.
Судя по униформе, догадываюсь, к кому и зачем. У меня приподнялась бровь. Очень вкрадчиво и аккуратно произнесла я, отделяя каждое слово:
- А разве монахи в буддизме не отрекаются от всего земного, в том числе и от семейных прелестей жизни?
- Так они же тут не монахи! – со смешком отозвалась красавица.
- А кто ж тогда?
- Понятия не имею.
…
Прочь. У меня загудело в голове, чистый воздух вдруг как будто сперло в горле.
Всех туристов зазывал один из местных на экскурсию по территории, где располагался их Храм, и на гору Верблюд. Жаль, что я ее не увидела, но оставаться тут более было невыносимо.
Что я тут еще должна была делать? Смотреть на жизнь «монахов», которые говорят о вере и душе городским дурочкам, не убрав при этом бутылки из-под спиртного из помойки возле своего «намоленного» жилища?
Подальше от их высокомерия, превозношения над всем и каждым. Хватит!
Попросив передать проводнику моей группы, что я жду их у подножия скалы, где взгромоздилось всё вот это, я решительно начала спускаться.
Снести говорите, тут все? Вперед. Пусть эти «монахи» со всей их «верой», как они и сказали, построят новый храм и монастырь, в который уже никого не будут пускать, как они сказали. Замечательно! Если так вам люди мешают, что же тогда вы тут общаетесь с ними? Рассказываете о себе? Проводите экскурсии? Продаете сувениры? Может, у вас договор с турфирмами? Вы имеет с этого деньги? А если это вообще просто театр-и-балет, поставленный на коммерческие рельсы?
Спасибо. Я не хочу видеть, КАК вы тут живете.
Так может жить любой человек и в городе: для того, чтобы рожать детей в нищенских непонятных условиях, жить без удобств, распивать спиртные напитки и пожирать плоть несчастных животных, не обязательно «прописываться» в лесу.
Хорошо искать просветления среди березок. Что тут может раздражать? Крик совы? Белочка на ветке? Здесь, конечно, благодать, не спорю.
А вы попробуйте достичь этого своего дзена посреди шумного города, где нужно встать ранним утром и бежать в офис, закинув по дороге накормленных и чистых детей в садики и школы. Затем садиться в переполненные автобусы, где люди все друг друга ненавидят и норовят испортить настроение, и ехать на работу, где такие же недовольные порою коллеги, потому что все устали от безденежья и плохой погоды, например. А затем вечером – учи уроки с ребятишками, успей сходить в фитнес-центр, если повезет выделить себе часочек, вечером с улыбкой встречай мужа вкусным ужином и прибранной квартирой, старайся не выглядеть уставшей и радоваться жизни, да еще подруг подбадривай и терпеливо выноси все другие тяготы жизни.
Конечно, все одно и то же. Ничего нового. То ли дело лес с его непостижимой красотой и величием вечного спокойствия!
…
Жизнь меня к такому не готовила. Сказать, что я была в шоке после посещения этого места, вообще ничего не сказать. Пока наши там ходили, все смотрели, я молча сидела на камушках, уставившись в елки. Часа три так просидела. Глаза обратно в орбиты вернулись. Полегчало немного.
Я потратила две тысячи рублей, выехала из Екатеринбурга в семь утра, прошла 16 километров в целом в горах за день под палящим солнцем для того, чтобы узнать все это?
Огромное разочарование постигло меня.
Тогда я просто подумала о том, что я неплохо провела день, гуляя на свежем воздухе, проникаясь чистотой и красотой уральского леса.
Он и правда успокаивает. Здесь есть дзен. Я ощутила его…
.jpg)
